Да-да, тот Милош, о котором вы сразу подумали, имеет к черейским Милошам прямое отношение: Чеслав – двоюродный племянник последнего владельца имения Оскара – считал дядю наставником и чудаком, последовательно защищавшим политическую независимость Литвы. Вообще же род сербский, а корни беларусско-литовской ветви надо искать в долине Невяжи.
От Сапег к Милошам Черея перешла в конце XVIII века. После подавления восстания 1794 года Франтишек Сапега – кстати, поначалу горячо поддержавший Костюшку – как и многие шляхтичи, вынужден был распродать имение. Черея оказалась у его секретаря Иосифа Милоша, который позже доверил эти земли Артуру, младшему сыну.
Местечко начинало потихоньку уходить от магистральных маршрутов в тень. Начинало становиться пространством, о котором сложно узнать случайно, из общедоступного вещания. Пространством, которое надо искать – и, найдя, испытывать ни с чем не сравнимую радость первооткрывателя.
Любичи-Милоши были людьми неординарными. В автобиографии Оскар пишет, что его дедушка Артур обладал благородным сердцем и живым умом, сражался за независимость от России в восстании 1830–1831 годов, свою жену, итальянскую певицу Наталию Тасистру, считал воплощением достоинств и подлинной красоты, а ещё взял и построил для неё в имении театр. Наталия восстановила в Черее после пожара Михайловскую церковь – «проект» Льва Сапеги, один из первых униатских храмов Великого Княжества Литовского. Правда, освятили его за несколько лет до упразднения унии как православный. Владислав, сын Артура и отец Оскара, увлекался изучением химии, механики и аэронавтики. Человек возвышенного духа, адепт технических новшеств и изобретений, он испытывал воздушные шары, подолгу пропадал в путешествиях (добрался даже до Африки) и, вероятно, снабжал приусадебную оранжерею экзотическими растениями. Может, поэтому и сортов сирени здесь было море. Мама Оскара, Мария Розалия Розенталь, дочь учителя иврита из Варшавы, самостоятельно руководила делами в имении, поддерживая с жителями местечка-штетла добрые отношения.
Оскар же изучал ассириологию и семитологию, восхищался поэзией Библии, углублялся в Каббалу, стал поэтом-символистом, прозаиком и драматургом, философом-мистиком и дипломатом, изобрёл собственную теорию относительности и верил в приближение новой Эпохи Духа. «Я вырос в Черее в совершенном духовном одиночестве. Здесь родилась моя любовь к природе, здесь мой характер приобрел мрачноватый оттенок. Имение, очень энергично и умело управляемое моей матерью, было богато изумительными пейзажами. Красота парков и садов делала его почти королевской резиденцией. …семья жила в большом старинном деревянном доме в стиле ампир, увешанном портретами моего рода и наполненном старинными вещами, которые во многом повлияли на формирование моего духовного мира и дали созреть моей склонности к искусству, унаследованной от бабушки», – скажет он позже. С 12 лет Оскар учился и творил во Франции. Постепенно он придёт к мысли о том, что в жизни важны лишь дети, птицы и святые.
Но не будем забегать вперёд. Культура и духовность Череи ХІХ века сквозь всего его потрясения проходила где-то между тремя синагогами и еврейской молитвенной школой, костёлом и двумя церквями, базилианским до 1838 года монастырём за озёром с его школой и библиотекой. Подавив восстание 1863–1864 годов, в местечке открыли ещё и приходскую школу, призванную русифицировать, поэтому включать её в этот ряд как-то не очень хочется.
К усадебному дому в форме подковы, сохранившемуся со времён Сапег вместе с архивом, на возвышенность в конце Замковой улицы вела сиреневая аллея. Недалеко от усадьбы располагалась мельница из кирпича и винокурня. Обойдя дом, вы попали бы в дубовую рощу и ивовую аллею, а затем – в аллею липовую. Смогли бы послушать, как звучит вода в каскаде прудов, и увидели бы много-много лебедей, которые прилетали сюда каждую весну. Шаг за шагом пришли бы в самую высокую точку Череи – к парковой альтанке, окружённой старыми деревьями.
Вернувшись в дом детства в 1904 году, Оскар погружался в воспоминания, объезжал аллеи верхом, вслушивался в окружающее. Пробовал управлять делами, но выходило слабо. По одной версии, это стало причиной того, что через два года Милоши продали имение. По другой – всё определили события начала ХХ века. Тем не менее, во время первой мировой войны Мария Милош ненадолго вернулась в Черею, а затем навсегда покинула местечко.
Когда имение перешло к коммунарам, – всё, что могло гореть, включая парк и аллеи, горело. Лебедей съели. Разорили родовую усыпальницу, где покоился прах Артура, Наталии и Владислава Милошей. Понимание культуры и духовности у советской власти, как водится, было своеобразным.
В 1920-м, желая показать родные места другу и его дочери, Оскар Милош приедет в Черею – и не встретит ни дома, ни парка такими, какими он привык их видеть.
Какое-то время в здании усадьбы располагалась школа, а во время второй мировой войны его полностью разрушили. После войны школу восстановили на том же месте. Позже её закрыли, переведя учеников в новую, построенную рядом.
До нашего времени сохранились лишь погреб, липовая аллея, основание альтанки, несколько прудов из каскада, часть аллеи сиреневой, ивы. И руины усыпальницы на берегу Черейского озера, у католического кладбища.
Сохранилась и память, которая, сочетаясь с воображением, воссоздаёт Черею милошевского времени. Для Оскара это был край чудес, сумерек, мглы и тихих шёпотов: «…Вот мы и тут, на окраине польских земель, уже наверняка северных, но всё ещё влюблённых в цвета. Один взмах крыла – и мы полетим над страной, где все вещи отмечены приглушённым цветом воспоминаний. Нас окутывает аромат кувшинок, мшистая лесная дымка. Безучастное бледное небо задумчивого края, который открывается перед нами, прячет в себе всю свежесть взгляда старосветских племён».
Несколько лет назад на родину Оскара Милоша приезжал потомок Милошей – Бенедикт Завиша-Довгялло. Всю сознательную жизнь он мечтал вдохнуть воздух, которым дышал поэт. И сбыл свою мечту, и читал под липами любимые строки по-французски. «Получился необыкновенный праздник – праздник высокой духовной культуры», – вспоминает Татьяна Михайловна Козловская. Татьяна Михайловна – библиотекарь Череи, по крупицам, на протяжении многих лет собирающая все доступные и недоступные факты, рассказы и предания, документы и фотографии, связанные с семьёй Милошей. Заглянуть в созданный с любовью архив можно в библиотеке.
Узнайте о Милошах и их имении больше:
- Грыцкевіч, Анатоль. Сапегі // ВКЛ. Энцыклапедыя. Т. 2. Менск, 2005.
- Матафонаў, Аляксандр. Чарэя Оскара Мілаша. // Тэлеканал «Лад».
-
Харэўскі, Сяргей. Чарэя.
-
Кравченко, Сергей. Как это любить, когда совсем нет солнца. Гиперболоид, Пламя и
немного за Ушачи // Citydog.by
-
Чэслаў, Мілаш. Сведчанне паэзіі.
- Масла, Алена. Лістота шэпча галасамі Мілашаў. № 33
- Весялуха, Марына. Сваякі па… Мілашах. ЛіМ. 2014
-
Aftanazy, Roman. Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej. Tom 1. S. 226–227.